«Происхождение видов»   

Не вызывало сомнений, что о научности этого заявления говорить не приходится, и подтвердить его так же невозможно, как и опровергнуть. Сам Дарвин прекрасно понимал это. Более двадцати лет он не решался обнародовать свои идеи. Будущая книга весьма разочарует вас, – писал он своему другу за год до публикации «Происхождения», – уж очень она гипотетична. В предисловии к первому изданию он честно признавал: Я уверен, что в этой книге вряд ли найдется хоть один пункт, к которому нельзя подобрать факты, которые приводили бы к прямо противоположным выводам, чем те, к которым пришел я. Тем не менее, шила в мешке не утаишь, и 24 ноября 1859 г. книга "О происхождении видов путем естественного отбора или сохранении благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь" вышла в свет.

Шквал научной критики обрушился на произведение натуралиста-любителя, уже семнадцать лет жившего тихой семейной жизнью в своем загородном имении в Дауне, Кент. Критики указывали на полную безосновательность выводов автора. Несмотря на огромное количество собранного фактического материала об как искусственном, так и естественном отборе благоприятных признаков, исходно заложенных в биологическом виде, в книге не было сделано ни одного серьезного научного заключения лишь об одном – собственно о происхождении видов. Центральное место в книге занимали главы «Трудности, встречаемые теорией», «Возражения против теории» и «О неполноте летописи окаменелостей», как обсуждавшие факт отсутствия убедительных свидетельств в пользу предлагаемой теории, так и содержащие пространные рассуждения о том, как же собственно эти факты отсутствуют, и почему они отсутствуют именно таким, а не каким-либо другим образом. Дарвин снова замкнулся в деревне и на вопросы критиков не отвечал, хотя в предисловии к третьему изданию вынужден был признать, что на обсуждение вынесена всего лишь гипотеза, отнюдь не доказанная, но уже «достаточно скомпрометированная некоторыми ее сторонниками».

Но кому в действительности интересны частности анализа той или иной идеи кабинетными писаками из университетских лабораторий? На полке книжного магазина наконец-то появился товар, столь давно ожидаемый стосковавшейся по животному предку и готовой к дальнейшему «происхождению» публикой. И если мы не будем брать в расчет вышеупомянутых мелочей, эффект появления этой книги можно было бы определить лишь одним словом: Триумф! Все 1250 экземпляров были распроданы всего за один день! В течение двух месяцев было напечатано 3000 экземпляров второго издания, которое также разошлось с невероятной быстротой. Вряд ли кто-либо сейчас возьмется определить, сколько всего изданий выдержало это произведение. Еще при жизни автора оно вышло на второе место после Библии по интенсивности появления переводов на другие языки. К закату своей жизни корифей научного тотемизма почивал на лаврах своей всемирной славы. В автобиографии, симптоматично озаглавленной "Воспоминания о развитии моего ума и характера" Дарвин наконец-то смог открыто объявить о главном источнике своего вдохновения: "Вряд ли я в состоянии понять, каким образом кто бы то ни был мог желать, чтобы христианское учение оказалось истинным. Это учение отвратительно." (характерное высказывание, проясняющее почему Карлы, Фридрихи и прочие Ленины так полюбили этого бесноватого натуралиста - ред.)

На карикатуре 1882 года (Kikeriki), плачущие обезьяны наивно причитают:
"Дарвина больше нет! Кто же теперь будет защищать наше дела?