Ископаемые обезьяны   

 Одновременно с вышеописанными изысканиями в Европе, Азии и Америке, поиски животного предка велись и на территории черного континента. Наиболее преуспела в них супружеская пара Мери и Луис Лики, посвятившая пращуру не один десяток лет совместной жизни. Мало кто мог бы состязаться с ними в производительности при воспроизводстве обезьянолюдей.

 Как четой Лики, так и другими исследователями были выданы на-гора сотни обезьяньих и человеческих окаменелостей. Причем каждая человеческая окаменелость – будь то кость, череп или скелет моментально отбрасывалась, подвергнутая критике как интрузивное захоронение, как результат смещения пластов или как проделка шутника. Это весьма напоминало детскую игру «верю - не верю». Любой же фрагмент – даже самый маленький – обезьяньего скелета записывался в предки человека и получал собственное название.

 В этом созвездии «предков» с трудом могли разобраться сами палеоантропологи: Plesianthropus transvaalensis, Paraanthropus robustus, Paraanthropus crassidens, Telanthropus capensis, Australopithecus africanus, Australopithecus transvaalensis, Australopithecus robustus, Australopithecus prometheus и прочие недо-человеки, почти-человеки и уже-почти-совсем-человеки. Однако со временем все они были признаны представителями одного вымершего вида приматов австралопитек («южная обезьяна»). Отличия же в скелетах не выходили за рамки внутривидовых и межполовых вариаций. Точно так же среди своих знакомых вы можете вспомнить людей с массивным (robustus), изящным (africanus) и промежуточными типами скелета, но если отбросить ваше личное к ним отношение, придется признать, что все они в равной степени принадлежат одному и тому же виду Homo sapiens – человек разумный.

 И все-таки, при всей спорности африканских находок, и даже принимая во внимание их соседство с человеческими костями, это было что-то настоящее, за что можно было реально подержаться. Именно поэтому интерес к ним резко возрос в середине 50-х годов, когда о «предках», найденных на других континентах, стало стыдно вспоминать.

 Именно в разгар этого повышенного интереса и была сделана необычная находка в ущелье Олдувай близ оз. Виктория, в более чем ста километров к западу от г. Килиманджаро. Это был череп, обнаруженный миссис Лики. Он состоял из лицевого отдела и затылочной части, промежуточные же кости отсутствовали. Это позволяло, сдвигая или раздвигая имеющиеся фрагменты, добиваться получения реконструкции с любым необходимым объемом мозга, что существенно выделяло находку из ряда австралопитеков, имевших явно обезьяньи мозги. Находка получила официальное название Zinjantrohropus boisei (Зинджантроп Бойса – в честь Чарльза Бойса, спонсировавшего экспедицию) и неофициальное – Щелкунчик (музыка навеяла). Впоследствии в окрестностях были найдены фрагменты еще нескольких – более мелких –особей и множества костяных каменных орудий. Последние включали боло – до двенадцати полных комплектов (по три шара) и несколько отдельных шаров. За эти изделия более мелкие особи получили название Homo habilis (Человек умелый), хотя орудия, скорее всего, принадлежали не им, а их современнику – человеку неандертальского типа, череп которого был найден там же. В итоге все найденные кандидаты в гоминиды тоже были идентифицированы как обезьяны – австралопитеки. Не исключено, что Щелкунчик был крупным самцом, окруженным гаремом из более мелких самок, которым поневоле приходилось быть habilis.

 Об австралопитеке, как о возможном предке человека, вновь заговорили в 1974 году в связи с находкой, сделанной экспедицией Д. С. Иохансена в Хадаре (Эфиопия) и получившей имя Люси в дань уважения «Битлз». То, что обнаружил Иохансен, было представлено миру как на удивление полный [на самом деле – не более 40%] скелет Australopithecus afarensis, свидетельствующий, что австралопитек был прямоходящим. Основанием для подобного заключения стал коленный сустав, который был сильно раздроблен, а потому его можно было «собрать» как на обезьяний, так и на человеческий манер. Правда, форма тазобедренного сустава Люси не вписывалась в идею прямохождения, но эта трудность легко была преодолена заявлением, что кости таза несколько деформированы.

 Лишь много позже выяснилось, что пресловутый коленный сустав был найден на расстоянии 2400 метров от скелета. К тому же залегал он на 80 метров глубже, что, в соответствии с предложенной самими же исследователями хронологией пластов, делает его на 0.5 млн. лет старше его обладательницы. Исследователи Люси по сей день не могут завершить спор, что у этого на удивление полного скелета было длинее – руки или ноги. Совсем недавняя публикация ^[1] оповестила публику, что вполне вероятно, что Люси была ... мальчиком! А тщательное изучение морфологических параметров всех типов австралопитеков привело к заключению, что они отличаются и от людей, и от человекообразных обезьян более, чем те и другие – друг от друга.

Вот таким образом один и тот же фрагмент челюсти (выделен штриховкой)
может служить основанием для реконструкции обезьяньей (слева) и человеческой (справа) челюсти
(Бауден, 1996)

 Последним диким предком, «утратившим» родство с нами, стал рамапитек – скрюченное обезьяноподобное существо на двух ногах, получившее название по имени героя индийского эпоса Рамы. Все, что нам изначально досталось в наследство от рамапитека – это пара десятков зубов и несколько фрагментов челюсти (самый большой из которых не превышает пяти сантиметров), найденные в 1932 году близ Дели. Именно на этом материале и сделана известная «реконструкция» всего существа с ног до головы. Сперва эти зубы определили, как три разных вида обезьян – рамапитек, сивапитек (в честь индийского божества Шивы) и дриопитек. Однако разница между зубами разных видов не выходила за пределы возрастных отличий. То, что материал был столь фрагментарным, позволяло по воле «художника» складывать из имеющихся зубов «мозаику» челюсти как человеческого, так и обезьяньего типа. На этом основании рамапитек и числился косолапым предком человека. Но, как говаривал бравый солдат Швейк, всему прекрасному приходит конец. В семидесятые годы были обнаружены более полные челюсти рамапитека, мало чем отличающиеся от челюсти современного орангутана.

 Такие же параметры, как длиннорукость, косолапость, размер, осанка и проч. могут варьироваться как у обезьян, так и у людей. Но применение современных медицинских методов компьютерного сканирования черепа позволило установить принципиальную разницу между обезьяньими и человеческими окаменелостями ^[2]. Внутреннее ухо человека содержит точнейший механизм в виде лабиринта, заполненного жидкостью. Стенки этого удивительного устройства покрыты тончайшими волосками, ощущающими колебание жидкости в канале даже при самых незначительных изменениях положения головы. Именно этот механизм позволяет человеку уверенно передвигаться на двух ногах, постоянно контролируя движения своего тела. У всех людей – как современных, так и ископаемых (о них речь пойдет ниже) – наблюдается поразительное сходство и совершенство конструкции внутреннего уха. На основании этого, по мнению многих исследователей, все они должны быть отнесены к одному и тому же виду Homo sapiens. У обезьян же – как современных, так и ископаемых – подобного органа нет вовсе – ни в зачаточной, ни в переходной стадии. Люди – это люди, и всегда ими были, обезьяны же – всего лишь обезьяны.