Первая жертва расизма   

 Окаменевшие останки древних людей, обладавших некоторыми характерными особенностями черепа (удлиненная форма, низкий лоб, сильно развитые надбровные дуги, массивная, но почти лишенная подбородка нижняя челюсть), искривленными длинными костями скелета и увеличенными суставами, находили и раньше. Известны находки 1700 года в Каннштадте (Германия), 1829 – в Бельгии, 1848 – на северном склоне Гибралтарской скалы. Самая знаменитая такая находка была сделана в 1856 г. близ Дюссельдорфа, в узкой долине реки Неандер (приток Рейна), которая так и называется Неандерталь («долина Неандера»). По ней и получил наименование этот тип древнего человека – Неандерталец.

 Ввиду характерной кривизны ног обнаруженного в Неандере человека было сделано заключение, что большую часть жизни он проводил в седле. Предполагалось даже, что это – «казак-монгол», дезертировавший в 1814 году из русской кавалерии, настигавшей уходившие за Рейн войска Наполеона.

Особого внимания на прочие физиологические особенности неандертальца тогда не обратили – люди бывают всякие. Может быть, об этой находке забыли бы так же, как и об остальных, если бы не обезьяномания, разразившаяся через три года вслед за выходом в свет Дарвиновского Происхождения видов. Неандертальца сразу же попытались втиснуть в генеалогическое древо человека. Но диагноз, который поставил неандертальцу светило патологической анатомии Рудольф Вирхов, быстро охладил пыл обезьянопоклонников. Вердикт гласил: это – обыкновенный человек, но страдавший рахитом в детстве и артритом в старости, имевший плохо сросшийся перелом локтевой кости а также стойко перенесший два-три сокрушительных удара тяжелым предметом по голове.

И все-таки множество новых находок неандертальца, сделанных на фоне непрерывного роста острой ностальгии по животному предку, усиливало соблазн заполнить за счет неандертальца хотя бы одну вакансию в родословной человека. Именно такова, по-видимому, была мотивация профессора парижского Института палеонтологии человека Марселена Буля, когда в 1908 году он взялся воссоздать внешний облик неандертальца по полному скелету старика, найденному близ деревни Ла-Шапель-о-Сен.

Буль внес в свою модель ряд весьма интересных деталей. Большие пальцы ног он расположил так же, как на руках, превратив человеческие стопы в обезьяний хватательный орган. Таким образом, неандерталец должен был ходить как шимпанзе, опираясь на внешний край подошвы. Коленный сустав, «восстановленный» Булем, не разгибался полностью, что вынуждало неандертальца передвигаться на полусогнутых ногах. Позвоночник был выполнен совершенно прямым, а голова настолько выдвинута, что неандертальцу приходилось истошно задирать ее лишь для того, чтобы посмотреть вперед. В результате этой «реконструкции» на свет и появилось то несуразное существо, которое нам известно под именем неандертальца по картинкам в учебниках и научно-популярных публикациях.

 Трудно поверить, что, будучи экспертом в палеоантропологии, Буль допустил все эти ошибки случайно. Тем не менее, мнение Вирхова больше не было препятствием – всякий мог взглянуть и убедиться, что неандерталец – человек с типично обезьяньими чертами. Правда, появилась еще одна проблема: старик из Ла-Шапель-о-Сен имел объем мозга 1600 см3. Эта величина значительно превышает среднее значение объема мозга современного человека, но характерна как для неандертальца, так и для Кроманьонского древнего человека, в «человечности» которого никто никогда не сомневался. Конечно, размер мозга – не показатель интеллектуальных способностей, но именно этот параметр применяют, создавая эволюционные последовательности промежуточных звеньев между обезьяной и человеком. Возникает вопрос: какой эволюционный процесс мог привести к последовательному увеличению объема мозга у предков человека вплоть до неандертальца и кроманьонца, а потом – к снижению этого параметра до нашего с вами уровня.

 Для объяснения этой загадки был выдвинут целый ряд смелых гипотез – одна экзотичнее другой. Так, например, биолог Эрнст Майер из Гарвардского университета предположил, что на ранних этапах развития человеческого мышления наиболее сообразительные представители общества добивались значительно больших успехов в труде и личной жизни, а потому оставляли более многочисленное потомство. Но со временем товарищеские коллективы неандертальцев разрослись настолько, что мудрые вожди человечества стали не в состоянии держать всех своих соплеменниц под постоянным наблюдением, и бесконтрольные связи «на стороне» свели действие «интеллектуального отбора» на нет. Антрополог Лоринг Брейс из Мичиганского университета, со своей стороны, предполагает, что всему виной – появление речи. Как только неандерталки научились разговаривать, изысканные методы, использовавшиеся представителями наиболее смышленой элиты, дабы добиться благосклонности спутниц жизни, стали достоянием общественности, и те лишились своей монополии в вопросах семьи и брака. Наверное, именно тогда будущий человек впервые задумался о необходимости законодательной защиты прав на интеллектуальную собственность.

 Авторы подобных выдумок как бы не замечают двух моментов. Во-первых, вне развитого человеческого общества с устойчивым морально-этическим сознанием и твердыми представлениями о добродетели, решающим в дележе пищи и соревновании за самку является не уровень интеллекта, а острые когти и крепкие зубы. Тяжелый кулак тут куда более весомый аргумент, чем гарвардский диплом.

 Во-вторых, известно, что и современный-то человек не использует возможностей своего мозга даже на 10%. Как же столь большой орган появился в результате эволюции? Ни один из эволюционных механизмов, предложенных Дарвиным и его последователями, не ведет к появлению «сверхдолжных» характеристик, не дающих эволюционного преимущества. Как тонко подметил Курт Воннегут в своей блестящей литературной фантасмагории Галапагосы,

В те давние времена [имеется в виду 1986 год – С. Г.] почти у всякого индивидуума мозг весил порядка трех килограммов! Не было предела злым козням, которые столь непомерно разросшийся мыслительный аппарат мог задумать и осуществить... Можно ли сомневаться, что трехкилограммовый мозг некогда представлял собой почти роковой дефект с точки зрения эволюции человеческого рода...

И если бы мне довелось дать критический отзыв о человеческом организме, каким он был миллион лет назад [т. е. в 1986 году – С. Г.] – в том числе и у меня – словно речь идет о машинах, которые некто вознамерился выпустить на рынок, то у меня было бы два основных замечания. Одно из них я уже не раз делал на протяжении своего рассказа: «Мозг чересчур велик, чтобы быть практичным в использовании». Второе же я бы сформулировал следующим образом: «Вечно что-то не ладится с нашими зубами. Обычно их не хватает на срок, сопоставимый с продолжительностью жизни. Каким событиям в ходе эволюции должны мы быть благодарны за то, что вынуждены ходить с полным ртом крошащихся черепков?»

 Чем больше мы узнавали о неандертальце, тем труднее было считать его примитивным существом. Неандертальцы были распространены по всей Европе от Крыма до Испании. Жили они, как правило, в хижинах, зачастую строившихся у входа в пещеру. Готовили пищу на огне, порой используя раскаленные каменные плиты в качестве сковороды, а недостаток дров (во время оледенения растительность Европы была не очень буйной) восполняли высушенными костями. Неандертальцы изготавливали не только орудия труда, но и музыкальные инструменты. Флейта из кости голени медведя, найденная в одном из неандертальских поселений в окрестностях г. Нова Горица (Словения), не отличалась по строю от современной и имела основной тон си-бемоль. В глубине одной из пещер на юге Франции было обнаружено сложное квадратное сооружение, возведенное неандертальцами из обломков сталактитов и сталагмитов ^[1], свидетельствующее об умении наладить освещение и существовании сложного языка с абстрактными геометрическими понятиями, без которого создатели этой конструкции не смогли бы взаимодействовать.

 Неандертальцы имели представление о жизни после смерти, и хоронили своих умерших. Как показал пыльцовый анализ захоронения в пещере Шанидар в Ираке, погребальные обряды сопровождались обильным возложением цветов – васильков, чертополоха, гиацинтов, штокрозы, хвоща. Среди захоронений нередко обнаруживают калек, получивших не дающие надежды на улучшение увечья за много лет до смерти. Такие соплеменники при жизни требовали заботы и ухода, а значит в этом обществе существовали представления о милосердии и сострадании. Встречаются смешанные захоронения неандертальцев и людей современного типа, а в 1908 г. было обнаружено ^[2] захоронение неандертальца в железной кольчуге и с железными наконечниками стрел.

 Сомнения в достоверности реконструкции Буля ширились с каждым новым открытием, и в 1957 году Вильям Штраус (Университет Джона Хопкинса) и Энтони Дж. Э. Кейв (Медицинский колледж Госпиталя св. Бартоломео) вынуждены были вновь заняться неандертальцем из Ла-Шапель-о-Сен. Вот тут-то и обнаружились все «ошибки» булевской «реконструкции». Как выяснилось, пациент Буля страдал тяжелой формой артрита, что и привело к деформации позвоночника и челюсти. В остальном же (включая стопы, а также коленный и тазобедренный суставы) старик ничем не отличался от современных нам людей. Вывод был таков:

«Если бы мы могли оживить его и – предварительно помыв, побрив и одев в современный костюм – поместить в метро Нью-Йорка, никто из пассажиров не обратил бы на него особого внимания».

Впрочем, после 1957 года наш мир весьма изменился, и теперь для достижения того же эффекта мыть и брить неандертальца вовсе не обязательно.

 Основной проблемой неандертальцев был хронический рахит, а он, как известно, вызывается недостатком в организме витамина D. О дефиците витамина D свидетельствует не только форма костей неандертальца, но также и их лабораторный анализ. Это может быть вызвано тремя причинами – как по отдельности, так и в совокупности.

 Во-первых, количество витамина D в организме может регулироваться рационом питания. Так, хорошим источником этого витамина является жирная рыба. Однако, хотя в кроманьонских поселениях мы находим множество рыболовных снастей, данных о рыбной ловле среди неандертальцев не существуют – они предпочитали мясную диету. Об этом же свидетельствуют и столь большие надбровные дуги, состоящие из мягкой костной ткани, наращиваемой под воздействием мускулатуры лица при пережевывании грубой пищи.

 Вторым источником витамина D является ультрафиолетовое излучение. Обнаруживаемые нами неандертальцы жили в эпоху оледенения, и испытывали его недостаток. И если неандертальцы были темнокожими (а это, как известно, в основном определяется лишь количеством в коже вещества, называемого меланин), то такой признак должен был быть для них роковым, и в результате вырождения в северной Европе темнокожей расы, теперь эту территорию заселяют потомки успешно переживших оледенение кроманьонцев, отличавшихся патологическим отсутствием меланина в коже.

 Третьей причиной рахита вполне мог быть наследственный сифилис, столь распространенный среди вырождающихся человеческих рас. Рахит и сифилис настолько взаимосвязаны в примитивных культурах, что ни один врач не берется различить их без специальной аппаратуры.

 Если же мы отбросим признаки, вызванные заболеваниями, «неандертальские» черты по сей день распространены среди жителей северо-западной Европы – Англии, Дании, Норвегии, Финляндии. В ископаемых формах эти характеристики можно обнаружить не только в Европе. Ими, например, обладают человеческие останки, найденные в долине реки Соло на Яве, в пещере Тешик-Таш в Узбекистане, а также в Китае, в Центральной и Северной Африке.

Эти же черты характерны и для представителей человеческой семьи (мужчина, женщина и ребенок), найденных в 1921 году в Северной Родезии горняками, добывавшими цветную руду. Когда эта находка поступила в Британский музей естественной истории, герой Пилтдауна сэр Артур Смит Вудворд, признал совершенно человеческие характеристики Родезийского человека, после чего передал его на реконструкцию... орнитологу (т.е. специалисту по пернатым) У. П. Пайкрафту. Пайкрафт в соавторстве с уже известным нам Графтоном Эллиотом Смитом и другими сотрудниками музея опубликовал результаты исследования, определив это существо, как Cyphanthropus rhodesiensis – «недо-человек сутулый Родезийский», т.е. находке было отказано даже в принадлежности к роду Homo, а гордое имя «Родезийский», повидимому, должно было отличать ее от других – пока еще не открытых – сутулых недо-человеков.

Сутулость Родезийского человека была установлена по неправильно выполненной орнитологом реконструкции тазобедренного сустава, в результате чего колени были вывернуты наружу, а стопы – вовнутрь. Лишь своевременное вмешательство профессора Ле Грос Кларка, обнаружившего ошибку, уберегло нас от появления в учебниках еще одного предка. Но в Homo sapiens Родезийский человек попал не сразу. Поначалу он был зачислен в клуб Homo erectus, который было предложено распустить лишь в 1993 г. ^[3] , поскольку все ископаемые в нем действительно принадлежали человеку, за исключением обезьяньего черепа Яванского питекантропа.

 Как ни обидно, диагноз, поставленный Вирховым, опять оказался правильным, и неандерталец – всего лишь расовая разновидность человека, гораздо более близкая к европеоидной расе, чем какая-либо иная.

Вообще удивительно, насколько серьезно многие люди воспринимают расовые различия – цвет кожи, или например, разрез глаз – в то время, как под кожей мы все одинаковы. Как бы мы не отличались внешне, то, что объединяет нас, гораздо более фундаментально: мы все связаны реальными генетическими узами, и это не просто «библейские сказки», а научно установленный факт. Так, выяснилось ^[4], что код молекулы ДНК, содержащиеся в митохондриях клеток человеческого организма, совершенно одинаков у всех людей мира – австралийцев, азиатов, американцев, африканцев, европейцев. Поскольку случайное совпадение столь сложного кода исключено, эту молекулу все мы могли получить только по наследству. Митохондрии являются энергетическими станциями клетки и находятся вне ее ядра, а потому всегда передается детям от матери. Таким образом все человечество, населяющее планету, имеет единую праматерь, которая была таким же человеком, как и мы с вами.

 Изучение генетического кода человека в японском Университете передовых исследований показало ^[5] , что генофонд двух людей из разных концов света более схож, чем у двух горилл из одного леса в западной Африке. Заключительным аккордом этих исследований явилось сообщение ^[6] , что строение Y-хромосомы, контролирующей мужские половые признаки, также совпадает на уровне общего предка у представителей всех типов человека, населяющих землю. Так что праотец у нас тоже общий. И вне зависимости от того, нравимся мы друг другу или нет – мы с вами одной крови, вы и я!